Стефан противится внушению выпить кровь Елены. Момент, когда Стефан пытается во что бы то ни стало не причинять боль Елене, а Клаус вопит: «Выключи это!», и он упрямо сопротивляется, борется, сражается с этим, и ваше сердце готово выпрыгнуть из груди, потому что вы верите – он справится. И вот – он не смог, его лицо становится отрешенным, и мы осознаем: “О, Господи, все кончено,” – это меня потрясло.
Смерть тети Дженны и Дяди Джона. Не подлежит сомнению, что смерть тети Дженны опустошила нас. Мы все любим Сару Каннинг, ее уход печален, ведь она замечательнейшая актриса, но смерть тети Дженны стала настолько жуткой именно потому, что была трагичной, насильственной, и в конечном счете, соответствовала вселенскому замыслу, тут, как говорится, без комментариев. Этот гнуснейший поступок, из всех, что мог совершить Клаус, подчеркивает всю ту опасность, что он из себя представляет. И вот мы имеем смерть тети Дженны, такую безобразную саму по себе, за ней следует письмо Дяди Джона… И мы готовы выдать что-то вроде: «Ну же, избавьтесь от него ко всем чертям», и вот, он своей смертью искупает все грехи. Я плачу каждый раз, когда слышу эту проклятую кавер-версию Birdy для песни Bon Iver “Skinny Love”, что играет в сцене на кладбище.