В ваших книгах очень мало доброты. Если человек остался один, или слаб, то остальные лишь воспользуются его положением, или будут плохо к нему относиться. Тут и Аслан не поможет (прим. пер.: лев из Нарнии). Почему ваши книги настолько циничны по отношению к человеческой природе?

Мне кажется, что мои книги реалистичны. Вообще, мне всегда нравились “серые” персонажи. А что касается богов, то меня никогда не устраивали ответы. Если во вселенной есть любящий бог, почему же существует столько жестокости? Почему вообще существует боль? Всегда говорили, что боль – показатель того, что в организме не все в порядке. Почему нельзя сделать индикатор? Как у машины на панели? Шевроле такое придумали, а бог не смог? Лучше пусть существует агония?

Когда фанаты жалуются на то, что вы убили персонажа, как вы реагируете?

Иногда я им сочувствую. Сложно убивать персонажей, они мне как дети. Конечно, многие из них были “приговорены” еще в начале романов, вроде Неда Старка. Но… существует множество книг для фанатов, которые ждут спокойного чтива, чтобы насладиться захватывающей историей, и при этом не расстраиваться. Интересно сходить в кино на Индиану Джонса и увидеть, как он расправляется с 40 нацистами, но ведь есть и другой тип фильма, вроде Списка Шиндлера. Героизм “Списка Шиндлера” мне больше по душе, чем героизм “Индианы Джонса” – фильм, конечно, веселый, но в “Списке” гораздо лучше показана человеческая природа, и вообще, он намного глубже. Не знаю, смог ли я достичь подобного в своих книгах, но я очень стараюсь. Фэнтези после Толкина вообще стало очень похоже на “Индиану Джонса”. Из его книг заимствовали общие идеи, но забывали о духе и настрое этих книг. Книги Толкина – не что-то просто-напросто “веселое”.

Вы считаете, что должны что-то фанатам? Чувствуете ли вы ответственность перед ними?

“Должен” – очень неправильное слово. Я просто стараюсь подарить им интересные книги. Я люблю своих фанатов – большинство из них замечательные люди, да и общаюсь с ними я больше, чем любой автор, которого я знаю. Я отношусь к фанатам очень положительно. Но это не значит, что я “должен” к ним так относиться. Если бы я захотел прекратить писать, это было бы моим законным правом. Я верю, что имею полное право отдыхать по воскресеньям и смотреть футбол, ходить на конференции или заниматься другими проектами – но хардкорным троллям это не нравится. Вы уже видели моего помощника, Тая – он говорит, что это просто такое поколение. Те, кому не нравится, что пятая книга писалась шесть лет, это молодые люди из поколения “Моментального потребления”. Они хотят моментального удовлетворения – ведь они привыкли к этому благодаря существованию Интернета. Я из поколения бума рождаемости (прим. пер.: после Второй Мировой войны), и мы ждали просто дох*ра. Если я слышал, что книга вышла в печать, это не означало, что она когда-нибудь появится на книжной стойке в нашей аптеке. Если я хотел посмотреть фильм, то надеялся, что его когда-нибудь покажут по телевидению.

Изначально вы рассчитывали, что сюжет в пятой книге пройдет дальше?

Всегда сложно определить, на чем закончится книга. Грань довольно тонкая. К примеру, во Властелине Колец – там в целом одно большое приключение. Я же хочу, чтобы каждая книга покрывала одну “фазу” этого приключения. По каждому персонажу я пытаюсь оборвать историю на каком-то поворотном моменте, или же на некоем откровении о них. Но я не хочу обрывать все сюжетные линии на переломных моментах – мне не нужны, скажем, восемь таких моментов. В “Танце с драконами” неожиданных поворотов сюжета в конце книги оказалось больше, чем я изначально хотел и планировал.

К шестой книге вы уже достигли такого момента в сюжете, что вам больше не придется разделять персонажей по книгам?

Очень надеюсь, что так, да. Но вот если через 3 года (прим. пер.: интервью лета 2011 года, т.е. план написать новую книгу к 2014ому) у меня будет 1800 страниц текста, без конца и края, тогда – черт его знает.

Для какого эпизода вы напишете сценарий во 2 сезоне?

Битва на Черноводной, как же тяжело будет. Дэвид и Дэн, наверное, меня уже ненавидят.

Вы очень переживали из-за бюджета этой серии.

Да, здесь тяжко придется, и бюджета на “книжную” версию сражения нам явно не хватит. Просто не хватит.

Но нам ведь покажут, что там было множество кораблей, и что с ними случилось?

Надеюсь, что покажут. Я пишу сценарий, и приходится многое вырезать. Увидим, когда работа будет завершена. Если вспомнить сериал “Рим” на HBO…

Обожаю Рим.

Мне тоже нравился этот сериал, но какие там были битвы?

Цезарь выезжает из палатки на войну, а потом возвращается и засыпает.

Цезарь выезжает из палатки. Помпей выезжает из палатки. Потом нам показывают знамя Помпея в грязи. А Цезарь возвращается в палатку. В следующей серии, Помпей рассказывает о битве Пуллону и Воренусу, рисуя на песке палочкой и объясняя, что произошло. В Сражении при Акциуме нам показывают Марка Антония, плывущего на обломке. А в “Риме” бюджет был больше! Я пытаюсь рассказать об этом фанатам, а то они ожидают сражение масштаба “битвы на Пелленорских полях” во Властелине Колец от Питера Джексона.

Фанатам не важно, где смотреть новые творения (прим. пер.: в кино, на ТВ или в Интернете).

Именно. Телевидение сыграло здесь немаловажную роль – ведь сериалы на телевидении становятся все лучше. В 60ых-70ых годах можно было отличить телесериал от фильма по первым же кадрам, просто посмотрев на качество картинки. Сейчас это невозможно.

Сейчас идет много обсуждений о том, являются ли ваши книги феминистическими или анти-феминистическими. Вы им удивлены?

Не сильно. Я рад, что люди это обсуждают, но могу точно сказать, что не считаю себя женоненавистником или расистом, как меня называют многие критики. Мне кажется, они слишком прямолинейно воспринимают мои книги. Конечно, мне 62 года (прим. пер.: было в 2011 году), я белый, и нелегко полностью перебороть то, что внушали тебе в детстве (хотя от Католичества я отказался). Феминистом меня назвать тоже нельзя… Но меня очень радует (не считая идиотки из Нью-Йорк Таймс), что у меня так много фанаток, которым нравятся женские персонажи моих книг, а их (персонажей), кстати, немало. Персонажи книг олицетворяют то, что все мы – просто люди.